Здание Государственного банка в Санкт-Петербурге, начало XX века
Продолжение. Предыдущие главы:
Глава 1. Петербургский международный экономический форум – 2025
Глава 3. Государство должно делиться с банками и Западом…
Глава 4. Пугало «голландской болезни» и бюджетное правило
Глава 5. Столыпин ищет нового министра финансов
Глава 6. Почему мировые банкиры были сторонниками введения сухого закона в России
Попытка создания центрального банка[1]
Система центральных банков лежит в основе глобального финансово-экономического управления. Смысл ее заключается в приобретении частным олигархическим, преимущественно банковским, капиталом возможности контроля над валютными активами большинства стран мира. При этом сохраняется видимость национальной привязки центральных банков, как будто они находятся под контролем суверенных государств.
К моменту назначения П.Л. Барка на пост министра финансов из наиболее развитых стран только Россия не имела центрального банка. Но без России мировые банкиры, среди которых на тот момент ведущее положение занимал клан Ротшильдов, не могли укрепить свою власть путем объединения подконтрольных ей центральных банков и учреждения «мирового центробанка». Правительство России полностью контролировало национальную валюту и финансы, а значит банкиры не могли перехватить управление.
Изначально учрежденный в 1860 году главный банк России был государственным. За первоначальный образец проекта его устава брался соответствующий документ Банка Франции, адаптированный к российским реалиям. Однако правящие круги отказались от идеи придания госбанку статуса «государственной акционерной компании». Не получил он и право на эмиссию банкнот, хотя проект это предусматривал.
Согласно 123 статье устава Госбанка образца 1860 года министр финансов являлся непосредственным «главным начальником банка». Это коренным образом отличало его от центральных банков Западной Европы, поскольку в этих странах центробанки организационно были отделены от министерств финансов и являлись частными акционерными обществами.
Однако власть министра финансов несколько ограничивалась Советом государственных кредитных установлений, имевшим наблюдательные функции. Состав членов этого Совета не было детально прописан в уставе, однако согласно ст. 112 этого документа два депутата от него, избранные по одному от санкт-петербургского дворянства и купечества, должны были присутствовать на заседаниях правления банка.
Согласно 1 статье устава Государственный банк учреждался «для оживления торговых оборотов и упрочения денежной кредитной системы». Соответственно деятельность Госбанка России в первые десятилетия его существования была в значительной мере направлена на поощрение создания в стране «акционерных коммерческих банков, акционерных земельных банков, акционерных ломбардов и обществ взаимного кредита».
Создание в стране филиалов иностранных банков не было разрешено. На этом основании главный придворный финансист, а с 1860 года первый управляющий Госбанком России А.Л. фон Штиглиц воспрепятствовал появлению в Санкт-Петербурге банка «иноземного еврея» Ротшильда.
Однако иностранным банкам разрешалось участвовать в капиталах российских банков, и это повлекло за собой значительную зависимость российской банковской системы от иностранного капитала. В начале XX века из четырех десятков отечественных акционерных банков только два -- Волжско-Камский и Торгово-промышленный -- являлись именно русскими. В остальных, в том числе и наиболее крупных, так или иначе присутствовал иностранный капитал.
В рамках подготовки денежной реформы С.Ю. Витте 1895 – 1897 годов в 1894 году была утверждена новая редакция устава Государственного банка. Статья 1 нового устава была дана в принципиально иной редакции: «Государственный банк имеет целью облегчение денежных оборотов, содействие, посредством краткосрочнаго кредита, отечественной торговле, промышленности и сельскому хозяйству, а также упрочение денежной кредитной системы».
Сергей Витте
Таким образом, главная целеполагающая идея Госбанка России определялась как содействие экономическому росту в стране. Министр финансов уже не просто являлся непосредственным «главным начальником банка», как это было в предыдущей редакции его устава. Государственный банк непосредственно подчинялся министру финансов (ст. 24). Таким образом, направляющая и руководящая роль Министерства финансов в его деятельности с формально-юридической точки зрения усиливалась.
В Совет банка, который возглавлял его управляющий, по представлению министра финансов царём включались по представителю от дворянства и купечества, но основная часть его членов состояла из высокопоставленных чиновников Министерства финансов и руководящего ядра Госбанка России.
Государственный банк стал важнейшим инструментом реализации денежной реформы С.Ю. Витте. Указом царя от 29 августа 1897 года на Госбанк была возложена эмиссия кредитных билетов, благодаря чему создавались предпосылки для его превращения в центральный эмиссионный банк. Выпускаемые им кредитные билеты (банкноты) почти полностью обеспечивались золотом. И если введение золотого стандарта было несомненным шагом навстречу интересам олигархии и импонировало банкирам, то государственный статус банка им был не по нраву.
Поэтому следующей задачей П.Л. Барка стало преобразование Государственного банка России в центральный банк. По словам П.Л. Барка он «хорошо изучил за границей деятельность эмиссионных банков и предполагал, что для упрочения нашего кредита наш Государственный банк, которому вверен выпуск бумажных денег, должен стать более независимым и не быть в положении одного из департаментов Министерства финансов».
Эту же идею он изложил и в своем программном, бюджетном выступлении в Государственной Думе, состоявшемся 22 апреля 2014 года. Под крики «Браво!» и рукоплескания справа и правой части центра он заявил о необходимости пересмотра Устава Государственного банка в целях «некоторого расширения его эмиссионного права и придания этому центральному эмиссионному учреждению большей авторитетности и независимости, с привлечением в состав Совета банка общественного элемента».
Подготавливая почву для учреждения центрального банка, он решил назначить главой Государственного банка чиновника со статусом члена Государственного совета. Это преобразование еще не выводило Государственный банк из Министерства финансов, но значительно увеличивало самостоятельность управляющего Государственным банком.
На эту должность П.Л. Барк решил назначить хорошо ему знакомого И.П. Шипова, ранее возглавлявшего Министерство финансов и Министерство торговли и промышленности. Но осуществить эту комбинацию было непросто. Формального запрета на совмещение этих должностей не было, но по традиции член Государственного совета не мог возглавлять правительственные структуры. Вначале П.Л. Барк пытался уладить этот вопрос с помощью А.В. Кривошеина, но тот оказался противником реформы Государственного банка.
Тем не менее П.Л. Барк добился своего даже без поддержки самого влиятельного министра. 22 апреля 1914 года И.П. Шипов был назначен управляющим Государственного банка с оставлением в должности члена Государственного совета. Однако, против выступил председатель Государственного совета И.Я. Голубев, и 1 января 1915 года И.П. Шипов был выведен из числа присутствующих членов верхней палаты. Но П.Л. Барк не отступил, и 29 декабря 1915 года И.П. Шипову был возвращен статус присутствующего члена Государственного совета, с оставлением в должности управляющего Государственным банком.
И.П. Шипов стал «наиболее верным сотрудником» П.Л. Барка помогавшим ему «по многим вопросам, которые не имели прямого отношения к Государственному банку». Однако, как сетует П.Л. Барк, «срочные вопросы, вызванные войной, заставили меня отложить перемены, которые он хотел ввести в Государственном банке».
Внешние государственные займы и откаты
За назначением П.Л. Барка стояли разные политические силы. И А.В. Кривошеин, и влиятельный в придворных кругах князь, издатель газеты «Гражданин» В.П. Мещерский, и придворная камарилья считали П.Л. Барка своим человеком на посту министра финансов. Но П.Л. Барк был ставленником и мировых банкиров. О том, что истинной целью его политики было установление контроля над финансовой системой России со стороны олигархического капитала, вскоре стало понятно многим. Так, депутат Государственной думы А.Н. Хвостов, позднее ставший министром внутренних дел, в своей знаменитой речи о немецком засилье в августе 1915 года заявил, что «министр финансов отдает предпочтение интересам банковских кругов перед интересами России».
Во время войны П.Л. Барк занимался организацией заграничных займов России под залог золота. И под предлогом обсуждения положения евреев в России П.Л. Барк в 1915 году встречался с главой клана Ротшильдов и членами его семьи. К слову, именно в этом году П.Л. Барк вступил в ряды масонов, которых активно поддерживали и направляли с конца XVIII века Ротшильды. Конечно, нельзя преувеличивать роль масонов в годы Первой мировой войны. Однако они контролировали значительную часть общероссийских газет и были достаточно широко представлены как в окружении царя, так и российском правительстве и Государственной думе. Нельзя исключить, что это и помогло П.Л. Барку пережить «министерскую чехарду» 1916 года, и он оказался одним из двух министров, которому удалось удержаться на своем посту вплоть до революции.
В конечном итоге под обеспечение займов в 1914 – 1917 годах в Англию было отправлено свыше 500 тонн золота на сумму 68 млн фунтов стерлингов. Из них 20 млн фунтов получила Япония. В результате Великобритания выполнила свои обязательства только на 5 процентов, но русское золото возвращено не было.
Имел ли П.Л. Барк личный интерес при привлечении иностранных займов? На эту тему нет достаточных документальных данных. Вообще, западноевропейские банкиры не скупились давать комиссионные посредникам, когда им удавалось совершить сделку по предоставлению займов царскому правительству. Например, как вспоминает С.Ю. Витте, за первый русский заём во Франции Ротшильды выплатили чиновнику особых поручений Министерства финансов Илье Циону до 200 тысяч франков.
За вторую операцию, связанную с конверсией прежних займов и предоставление нового, группа банкиров во главе с Ротшильдами перечислила на счет министра финансов России И.А. Вышнеградского 500 тысяч франков. Правда, С.Ю. Витте отмечает, что его предшественник на посту министра финансов из этой суммы себе ничего не взял, а поделил её между теми, кто до его подключения к переговорам непосредственно участвовал в организации сделки. Но факт остаётся фактом. Банкиры закладывали в свои бюджеты определенные суммы на комиссионные за заключение договоров о займах России. И совсем не факт, что они их не выплачивали.
В своих воспоминания П.Л. Барк очень тепло отзывается о канцлере казначейства, а впоследствии и премьер-министре Великобритании Д. Ллойд Джордже. По словам П.Л. Барка, Ллойд Джордж высказал ему свое восхищение по поводу введения в России «сухого» закона. Эту позицию канцлер британского казначейства публично озвучивал и в палате общин, заявив 4 (17) ноября 1914 г.: «Это, по моему мнению, один из величайших актов национального героизма, равного которому никогда не обнаруживала ни одна страна перед лицом серьезной опасности».
Канцлер казначейства, а впоследствии и премьер-министр Великобритании Д. Ллойд Джордж назвал актом национального героизма введение «сухого закона» в России
Объяснить подтекст подобных сентенций нетрудно. Российское правительство из-за «сухого» закона в условиях войны вынуждено было в особенно широких объемах занимать деньги за рубежом, в первую очередь в Англии и Франции. В залог обеспечения займов в заморские погреба поступало российское золото, то есть никаких рисков при их выдаче ни Банк Англии, ни Банк Франции не имели. Россия была идеальным заёмщиком для банкиров. Кроме того, обычно, во всяком случае, когда займы брались у Банка Англии, они выдавались под закупки военного снаряжения, других товаров в первую очередь именно в этой стране. Иными словами, Россия, влезая в долги, помогала развитию экономики Туманного Альбиона.
О том, что П.Л. Барк не гнушался получать комиссионные от совершенных сделок, будучи на государственной службе, свидетельствует тот факт, что в 1936 году он написал сохранившееся в архивах письмо на имя руководителя Банка Англии (Bank of England) с просьбой выделить ему 10-ю часть с процентов от царского вклада в 6 млн. фунтов стерлингов, исполнителем которого он являлся.
После революции П.Л. Барк был достойно вознагражден мировыми банкирами. Он перебрался в Англию, где возглавил Англо-Интернациональный банк занимавшийся послевоенным восстановлением Австрии, Венгрии и Болгарии. Ряд европейских банков пригласили его в их административный совет. По поручению английского короля Георга V был представителем вдовствующей императрицы Марии Федоровны и её дочерей Ксении и Ольги. В 1928 году после смерти Марии Федоровны П.Л. Барк по поручению Георга V вывез принадлежащую ей коллекцию драгоценностей в Англию. Это были уникальные предметы, в число которых могли входить коронные бриллианты России. Большинство этих ценностей было приобретено английской королевой Марией. За это в 1929 году П.Л. Барк получил «Большой крест ордена Виктории», а в 1935 году английское подданство и титул Баронета.
Вместо эпилога
Согласно устоявшейся традиции в дореволюционной России только два министра имели право совмещать пост председателя совета министров: министр внутренних дел и министр финансов. Экономическая политика в стране определялась в первую очередь министром финансов. В силу разного рода факторов в годы Первой мировой войны пост министра финансов занимал П.Л. Барк. Немалую роль в его назначении на эту должность сыграли устремления правой руки П.А. Столыпина, влиятельного министра А.В. Кривошеина усилить денежно-кредитную подпитку аграрной реформы.
Как один из идеологов «сухого» закона П.Л. Барк способствовал тому, чтобы финансовые возможности страны ослабевали. Долговая зависимость России от иностранных заимствований усиливалась. Не исключено, что сам П.Л. Барк имел личную заинтересованность при размещении государственных займов за рубежом. Реально, проводя на национальном уровне политику «коренных преобразований» в финансовой политике, он отражал интересы и мирового банковского сообщества, заинтересованного предоставлять займы России на фактически безрисковых условиях под залог золота. Значительная часть полученных от займов средств шла на приобретение товаров за рубежом, в первую очередь в странах Антанты, которые эти займы предоставляли. Таким образом, Россия помогала развитию экономики своих союзников по военно-политическому блоку.
Предпринятая П.Л. Барком налоговая реформа, связанная с введением подоходного налога, не успела принести сколько-нибудь существенные результаты.
Попытка П.Л. Барка реорганизовать Государственный банк России в центральный банк не увенчалась успехом и была прервана революцией 1917 года. Мировым банкирам в ту пору не удалось подчинить себе банковскую систему России. Но зато им досталось русское золото, направленное Россией в качестве залога в обеспечение займов.
Продолжение следует.
[1] Глава написана в соавторстве с доктором исторических наук, профессором Иваном Вороновым (г. Санкт-Петербург).